Алмазы всегда казались символом прочности и стабильности — но сегодня даже эта отрасль трещит по швам. Месторождения истощаются: Канада в ближайшие годы потеряет три крупных трубки. Рынок наводнили синтетические камни: они дешевле, чище, и отличить их от природных может только специалист. Россия, один из крупнейших добытчиков, сталкивается с санкциями, которые бьют по экспорту и технологиям. АЛРОСА, удерживающая до трети мирового рынка, теряет сбыт и вынуждена останавливать нерентабельные участки.
Что вообще происходит с алмазами? Почему отрасль, казавшаяся вечной, оказалась под давлением? И действительно ли искусственные кристаллы могут вытеснить природные? Мы разбираемся в этом вместе с Владимиром Сергеевичем Щукиным — геологом, который более 50 лет занимается поиском алмазов. Он открыл кимберлитовые трубки в Канаде, участвовал в освоении месторождений Архангельской области, в том числе трубки Гриба, и на собственном опыте видел, как менялся мировой рынок. Сегодня он помогает понять: осталось ли у натуральных алмазов будущее — и какое?
Где добывают алмазы: главные мировые игроки
Чтобы понять, что происходит с алмазной отраслью сегодня, посмотрим, где в мире продолжается добыча и какие страны удерживают позиции на рынке.
Россия: лидер под санкциями
Россия остается крупнейшим игроком на мировом алмазном рынке: около 30% всей добычи приходится на АЛРОСА. Компания работает в Якутии и Архангельской области, контролирует десятки трубок, а также крупнейшее россыпное месторождение. Но с 2022 года ситуация изменилась: санкции закрыли привычные каналы экспорта, в том числе через Анголу, и ограничили доступ к оборудованию и технологиям.
Это вынудило АЛРОСА приостановить добычу на нерентабельных участках и сделать ставку на импортозамещение. Параллельно компания разрабатывает проект «Мир Глубокий» — новый подземный ствол, который позволит вернуть в строй затопленное месторождение «Мир». В 2024 году проект прошёл экспертизу.
Несмотря на сложности, у России остаётся уникальное преимущество — крупнейшие в мире доказанные запасы алмазов. Геологи считают: если удастся развить разведку и освоить новые трубки, страна может не только удержать позиции, но и снова стать источником роста для всей отрасли.
Африка: богатство и вызовы
Африка — исторический центр мировой алмазодобычи. Именно здесь в XIX веке началась промышленная история алмазов, когда в Кимберли (ЮАР) были открыты первые кимберлитовые трубки. С тех пор регион остается одним из главных поставщиков сырья.
Сегодня лидерами являются Ботсвана, Ангола и Намибия. В Ботсване работают крупнейшие трубки Джваненг и Орапа, которыми управляет компания Debswana — совместное предприятие De Beers и правительства страны. На них приходится значительная часть поставок De Beers. В Анголе продолжает работу трубка Катока, где до 2022 года участвовала АЛРОСА, но из-за санкций проект перешёл под контроль ближневосточных инвесторов. А в Намибии добычей занимается Namdeb, партнёрство De Beers и местного правительства.
По словам Владимира Щукина, который побывал на одной из шахт в Намибии, потенциал африканских месторождений остаётся высоким. Это связано с двумя ключевыми факторами: хорошо развитой геологией, позволяющей планировать добычу на десятилетия вперёд, и активным участием государств — через долевое партнерство в проектах, поддержку инвесторов и развитие инфраструктуры. Такое сочетание делает Африку привлекательным регионом даже в условиях глобального кризиса.
Канада: от открытия вслепую до потери рудников
Если Африка — это история столетней добычи, то Канада — самая молодая страна, где были открыты продуктивные кимберлитовые трубки. Первые крупные месторождения здесь нашли лишь в 1990-х, и одним из первооткрывателей стал Владимир Щукин.
Он вспоминает:
«Там не было даже материалов. Чистая карта. Я просто нашел на ней структуру, которая, по моему мнению, была перспективна. Прилетел на вертолете — и через 50 метров нашел трубку. Так и началась работа в этом районе».
Эти находки стали основой канадской алмазной промышленности. Однако сейчас страна переживает спад: после 2025 года закрываются сразу три месторождения — Гачо-Куэй, Дайавик и Экати. Это ставит под вопрос дальнейшую роль Канады как поставщика для американского рынка и подчеркивает, насколько стремительным может быть и взлёт, и истощение отрасли.
Регионы, где алмазная эпоха уже завершилась
Австралия была важным игроком на алмазном рынке, прежде всего благодаря месторождению Аргайл — крупнейшему источнику редких розовых алмазов в мире. «В Австралии добывали лампраиты — это порода, близкая к кимберлитам, но с рядом отличий. Аргайл отработан полностью, всё, что можно было выжать, уже выжали. Хотя кимберлитовые трубки в регионе есть, возраст которых сильно варьируется — от очень древних до относительно молодых», — объясняет Владимир Щукин. Но промышленной разработки больше не ведётся — страна вышла из гонки.
Индия — родина первой в мире алмазной добычи. Ещё в античные времена здесь находили камни в россыпях, а легенды о Голконде и великие алмазы индийского происхождения стали частью мировой истории. Сегодня страна сохраняет несколько древних трубок, возраст которых оценивается в 1,1 миллиарда лет, но объёмы добычи невелики и значения для рынка они не имеют.
Бразилия стала первой после Индии страной, где нашли алмазы, и в XVIII–XIX веках лидировала на рынке. Сначала это были россыпные месторождения, но сейчас в работу вводят и кимберлитовые трубки. Тем не менее, роль страны скорее символическая — как важного этапа истории, а не как актуального поставщика.
Добыча — это только полдела
Добыть алмазы — лишь начало. Дальше — логистика, огранка, экспорт и сбыт. И вот здесь, на последнем этапе, сейчас и начинается главное узкое горлышко.
Россия продолжает добычу, но рынок захлёбывается. Склады у огранщиков переполнены, новых покупателей нет, а спрос на ювелирные украшения в Китае и США — падает. Это привело к кризису в Индии — мировом центре огранки. Именно туда АЛРОСА отправляла большую часть алмазов. В 2024 году импорт сырья в страну упал на 23%, экспорт бриллиантов — на 25% в каратах. Это означает, что фабрики в Индии стали меньше покупать сырьё для огранки — потому что у них нет денег, нет заказов и нет смысла закупать новые партии. А если нет импорта, значит нечего обрабатывать и нечего продавать — поэтому падает и экспорт.
Ситуацию усугубляют и другие факторы: банки сократили кредитование, фабрикам не на что закупать новые партии. В результате сырьё накапливается у поставщиков, а обработанных камней всё больше остаётся на складах — их просто не покупают. «Если Индия встала, значит, весь рынок встал», — резюмирует Владимир Щукин. Это не просто локальный сбой, а системный сбой всей мировой цепочки сбыта.
Дополнительно давление создают искусственные алмазы: они дешевле, чище, и их становится всё больше. Для части покупателей это разумная альтернатива — особенно в условиях экономической неопределенности.
Синтетические алмазы: зачем добывать, если можно вырастить?
Зачем вообще добывать алмазы, если их теперь можно вырастить в лаборатории? Быстро, точно, без шахт и миллиардных инвестиций. Если синтетика чище, дешевле и визуально неотличима от природного камня — не проще ли просто перейти на неё? Давайте разбираться.
Да, технологии шагнули далеко. «Недавнее достижение — выращивание крупных кристаллов. Раньше это было невозможно, а теперь научились создавать даже десятикаратники. Однако процесс остается очень длительным», — поясняет Владимир Щукин.
Всё же синтетика — не полная замена. Хоть она уже и вытесняет природные алмазы в индустриальных применениях — например, в режущих инструментах, — в электронике и особенно в ювелирке натуральные кристаллы пока вне конкуренции. Однако дело не только в физических свойствах, но и в восприятии: натуральный камень остается символом редкости и подлинной ценности.
«Секрет в том, что рост производства искусственных алмазов почти не сказывается на продажах натуральных. Всем ясно: натуральный камень несет особую ценность и эмоцию, недоступную синтетике», — говорит Щукин.
Натуральный алмаз — это не просто минерал. Это история, редкость, символ. И пока человек ценит природу и подлинность, у алмазов, добытых из недр, будет свое место.
Кто ещё влияет на рынок: De Beers и политика предложения
Помимо стран-добытчиков, на рынок влияют и крупные структуры, контролирующие предложение. Одну из самых заметных ролей в алмазной политике долго играла компания De Beers. Владимир Щукин рассказывает, как это происходило:
«Когда добыча алмазов велась только в Якутии, и там добывались прекрасные камни, этим процессом фактически руководила De Beers. Все алмазы продавались через них. Как это работало? De Beers собирала алмазы в так называемые боксы — коробочки с определённым набором камней. В эти коробки добавляли ботсванские алмазы, которые стоили скромно — около 50–60 долларов за карат, и подмешивали якутские, с ценой 110–140 долларов за карат в среднем. Такой микс позволял им выгодно продавать товар, превращая всё это в отличный бизнес».
Щукин также вспоминает, как De Beers оказывала влияние на российские месторождения:
«Открытие [Ломоносовского] произошло в 1996 году благодаря участию иностранных инвесторов, среди которых активно работала De Beers. Они, кажется, получили разрешение от правительства и инициировали дополнительную разведку по своей методике, чтобы убедить зарубежных партнёров в потенциале проекта. Но запуск затянулся до 2014 года — это была явная задержка. Скорее всего, цель состояла в том, чтобы как можно дольше отсрочить ввод в эксплуатацию как “Ломоносовского”, так и трубки Гриба — не дать лишним каратам выйти на рынок и не обрушить цены».
Эти шаги вызвали недоверие среди российских геологов. Сегодня, подчёркивает Щукин, возвращение De Beers в Россию исключено: «Сейчас никто таких игроков, как De Beers, сюда не пустит. Это уже вопрос не геологии, а суверенитета. Закон исключает такие допуски — и это правильно».
Он также отмечает, что влияние компании в целом сохраняется: «De Beers с Anglo American стабильно работают, не сокращая объёмы, хотя слухи о продаже активов из-за сложной ситуации ходят давно». Сейчас фокус компании сместился на Африку и Канаду. Но для России — это уже история ушедшей эпохи.
Санкции и геополитика: вызов для алмазов АЛРОСА
Сегодня АЛРОСА — один из крупнейших производителей алмазов в мире — работает в условиях двойного давления. С одной стороны, санкции ограничили доступ к зарубежным рынкам и технологиям. С другой — внутри страны обостряются давно назревшие инфраструктурные и технологические проблемы.
По словам Владимира Щукина, санкции стали особенно чувствительными после потери рынков, на которые традиционно шел основной сбыт. Пример — Ангола: трубка Катока, где ранее участвовала АЛРОСА, перешла под контроль других игроков. Это усилило ценовое давление: на международных торгах российские алмазы теперь продаются со скидками до 15–20%. Такие условия бьют не только по выручке, но и по бюджету геологоразведки.
Внутри компании — проблемы не менее острые. Модернизация идёт неравномерно: где-то, как на трубке Гриба, внедрены ИИ-системы и современные обогатительные технологии, но большая часть активов по-прежнему работает с устаревшим оборудованием. Поставки западных решений заблокированы, импортозамещение идёт медленно.
Отдельная тема — инфраструктура. Многие шахты построены ещё в советское время, требуют капитального ремонта, обновления вентиляции, замены коммуникаций. Всё это — при высокой себестоимости работы в вечной мерзлоте. Новый проект «Мир Глубокий» — попытка возродить добычу на одной из важнейших трубок, затопленных в 2017 году. Но реализация требует масштабного строительства: бетонной пробки, водоотлива, проходки нового ствола. Инженерные риски остаются.
Тем не менее, компания адаптируется. Щукин отмечает, что АЛРОСА активнее работает с Индией — теперь это ключевой рынок. Даже не самый ликвидный товар уходит туда на огранку. Индийские мастера собирают несколько мелких камней в один, получая бриллианты до карата. Это не спасает рынок в целом, но помогает удержаться на плаву.
Перспективы есть — если продолжать фокус на гибкость, искать новые каналы сбыта и параллельно наращивать внутреннюю технологическую устойчивость. «Пока компания умеет быстро подстраиваться под условия — у неё есть шанс», — считает Щукин.
Что дальше: исчезновение или трансформация?
Сегодня алмазный рынок переживает сдвиг: глобальные запасы сокращаются, спрос на ювелирные украшения снижается, синтетика завоевывает массовый сегмент. Покупатель стал осторожнее, и прежняя модель — «добыли и продали» — больше не работает. Мир трясет не только из-за санкций против отдельных стран, а из-за смены всей логики рынка.
На этом фоне и Россия оказалась под давлением: санкции, переориентация логистики, внутренние инфраструктурные вызовы. Но всё это — часть общей картины. Система, в которой доминировали природные алмазы, уходит. Наступает новая эра.
Но это не конец. Натуральные алмазы остаются ценными — как носители уникальных свойств, как эмоционально заряженные символы, как материал для высоких технологий. Синтетика не отменяет их, она просто занимает другую нишу.
Разведка остается ключевым элементом. Но, как подчёркивает Владимир Щукин, теперь это не только геология, но и стратегия. «Ставка должна быть на технологии, грамотную разведку и понимание, зачем мы добываем алмазы, — говорит он.
Алмазная отрасль не исчезает — она перестраивается. Победят те, кто умеет меняться, мыслить сегментами, искать ценность, а не просто объем. Перед нами не упадок, а новая глава.
Добыча алмазов — это уходящая эпоха или всё-таки устойчивый рынок будущего? Заменит ли синтетика природные камни — или они сохранят уникальную ценность? Напишите в комментариях — давайте разбираться вместе.
Нұркен
Как всегда — позновательно и интересно.
Мария Костина
Спасибо)))